Так получилось, что я, дожив до сорока лет, так и не обзавёлся семьёй: тяжело болела мама, и я привык жить с ней вдвоём, ухаживал, готовил, кормил. Перед смертью мама сказала, что мой отец, которого я не знал, живёт, оказывается, совсем рядом, в двухстах километрах от нас. По сибирским меркам это совсем рядом.

Маму похоронил, долго мучился, стоит ли ехать к отцу… Прошло полгода, когда я решился. Отец встретил меня так тепло, что показалось, что он всё это время был рядом. Но и он был уже настолько болен, что почти не выходил из дома. А дом — лесная изба, в окружении величественных сосен, ягодников, грибных полян. Мне, городскому жителю, это было как бальзам на душу. С утра уходил в тайгу с ружьём отца, обращаться с ним почти не умел, но чувствовал себя охотником. Ничего, естественно, не приносил, но какое это было наслаждение — бродить по лесным тропам!

Однажды отец спросил, не видел ли я кого-нибудь на тропинке. Я уловил озабоченное выражение его лица, но ответил, что я в лесу всегда один.

А тут погожим осенним утром чувствую, что за моей спиной на тропинке будто шаги раздаются. Трава шуршит, сучья трещат. Остановился, оглянулся — никого, всё тихо. Прошёл ещё немного и вдруг чувствую, словно ног лишился. Не могу ступить, и всё тут! Рядом с тропинкой густые заросли малинника, попытался ухватиться за ветки и вижу: позади меня стоит человек! Я было к нему с просьбой о помощи, а он ко мне подходит совсем близко… Не знаю, что это было. У человека лица не было, просто размытое пятно. А мне показалось, что он на меня в упор смотрит, а чем смотреть-то, если глаз нет! Одет в жуткое рубище, ошмётки вместо одежды, запах такой, что я еле на ногах устоял. Я, помню, в отчаянии закричал: «Отец!»

Не знаю, как добрался до дома отца. Он лежал на своей кровати уже мёртвый. Тот странный человек в лесу, видимо, предупредил меня о его смерти. И отец ждал этого знака.